2. Joy (радость)

[Daena]

- "ЭТО" работать не будет.
- Еще как будет!.. Нам осталось-то всего ничего!
- Просто невозможно!.. Скажи ему, Раф. Скажи, почему танец не будет работать.
- Это не танец, а призыв, Ма! Сколько раз я должен еще повторить?!
- Да заткнетесь вы уже или нет?! Я не сплю вторые сутки, ради Бога, а?!.. Просто помолчите!!!
Мы с Ма поворачиваемся лицом к дивану, на котором сидит Раф. Ну, точнее, пару минут назад он еще там спал, опасно свесившись с мягкого подлокотника, а я тихо-мирно продвигал свою Теорию Печатей.
А вот потом пришла Ма.
Она звякнула замком на входной двери, прошуршала пакетами на кухню, а потом явилась надоедать мне.
Ма ужасно нравится разрушать то, что я делаю. Давно подозреваю, что ей это доставляет какое-то глубокое удовольствие, что растягивает ее бледные, большие губы в неприятной улыбке.
Так вот, я никому не мешал, тихо разрисовывая деревянный пол ритуальными мелками, изредка замирая и прислушиваясь к мерному дыханию Рафа на диване: иногда смены бывают очень тяжелыми и он засыпает прямо на диване в гостиной, даже не выключая телевизора.
И всегда в странном положении.
Те, кто видел, как спит Раф, только диву даются, как ему может быть удобно - он порой во сне сворачивается в самые немыслимые позы!..
Ма говорит, что как-нибудь он придушит себя своим красным галстуком от униформы. Что, конечно же, не имеет смысла.
Вообще - заставить его раздеться перед сном та еще проблемка, поэтому нередко он выглядит как сейчас: сидящий на диване в форменных черных брюках, помятой белой рубашке, растрепанный и очень, очень злой.
Ну, про "злой" я загнул, конечно.
Обычно он за ночь высыпается, просто сейчас мы с Ма забыли обо всем и разбудили его.
- Раф... - Ма передергивает плечами - она не умеет (или не любит - я еще толком не определился) извиняться и достает из пачки сигарету.
Я же испытываю чувство стыда, поэтому говорю за нас обоих:
- Прости нас. - И опускаю голову.
- Иди сюда, Зайчонок, - проявляет милосердие, а это значит, что не так уж сильно он и сердится. Нужно ловить момент!..
Я конечно же бросаю все мелки и бегу к Рафу на диван, сажусь рядом и забираюсь ему подмышку, а он обнимает меня в ответ.
- Ну, давай, что ты там набросал? - Раф улыбается.
А я тихо начинаю объяснять принцип действия печати, свою теорию о том, кто придет на призыв и как потом порвать заклинание, чтобы не все не рассыпалось следом. Он слушает, изредка комментируя, левой рукой зарываясь в мои волосы на затылке; правая покоится у него на коленях.
Руки Рафа - тонкие и бледные, как и он сам; тонкий и с виду мягкий, безвольный, напоминающий потрепанный пожарный шланг, что скручен у меня в школе. Я видел, каким он был во время пожара (честно говоря, я был одним из тех, кто его устроил) - твердым, несгибаемым и какая мощная струя воды била из него в тот момент.
Раф был кем-то неземным, кем-то, кто не был настоящим.
На самом деле... это так и есть.
Раф - призрак.
Или ангел. Или шубин, если считать, что я похож на шахтера. Или шинигами, если брать за основу японскую мифологию.
Ма смотрит на нас из под густых ресниц, в правой, красиво изогнутой руке тлеет сигарета.
Ма - демон.

Вообще, нормальные люди их не должны видеть.
Но я как бы не совсем нормальный... ну... это долгая история.
Я - Экзорцист.
И мои мертвые мама и папа тоже были Экзорцистами.
Я могу поддерживать форму Ма и Рафа, пока они в мире людей, поэтому они живые... но ненадолго. Но только пока!.. Потом я вырасту и, думаю, решу эту проблему.
- Эй, - Раф с силой треплет мои волосы на голове, от чего они встают дыбом; я же возмущенно мычу и отталкиваю его руку, - да ты меня вообще не слушаешь.
- Слушаю!
- Нет.
- Да!
- Нет.
- Да!!!
- Заткнитесь. - говорит Ма и качает головой, выдыхая сигаретный дым; мы смеемся.
- Я подумаю, что можно сделать с твоей печатью, - выдает наконец Раф, затем зевает и потягивается. - А теперь вали спать. Завтра у меня работа. Ты,кстати, можешь пойти со мной.
Шубин выдает это медленно, как бы невзначай, растягивая слова. И улыбается.
Я бросаюсь к нему со всех ног, повисаю на его тонкой шее, мну и без того потрепанную рубашку.
- Ты меня сломаешь! - с трудом произносит Раф, однако тоже обнимает меня.
- Я люблю тебя. - Тихо, практически на грани слышимости произношу я. От этих слов сжимается сердце, а внутри меня кипит буйная радость. Я стремительно оборачиваюсь к Ма, которая как раз сейчас тушит сигарету.
- Я даже тебя люблю! - уже кричу я.
По комнате медленно плывут и мерцают маленькие шарики. Они похожи на мелкие мыльные пузыри, но это моя духовная энергия, вырвавшаяся на свободу, когда я практически "поднялся на седьмое небо".
Ма ловит "шарик" вытянутым средним пальцем; тот гаснет и словно всасывается в нее. Она посылает воздушный поцелуй в мою сторону.
- Мальчики, - говорит Ма, повернувшись к нам и улыбается своей превосходной, совершенно зверской улыбкой, - вы есть не хотите?
Раф вздыхает и, отпихнув меня, встает с дивана. Кладет руку мне на плечо.
- А мороженое есть?
- Обижаешь.
- ...шоколадное?
- Клубничное. - Ма поднимает брови.
- Я НЕНАВИЖУ клубничное!
- О, я знаю, дорогой. Почему, ты думаешь, я его купила?
Раф произносит что-то непереводимое: я подозреваю, что это латынь.
Ма ухмыляется и уходит на кухню, покачивая бедрами.

Я же смеюсь.
Они моя семья.

@темы: изменения, рассказы, отношения, конверт