Потом с криком «пляши, придурок, я принес тебе лекарство» вернулся Боунз, и все стало совсем хорошо.(c)
- Скажи мне, кто я для тебя?.. - Я смотрю ему в лицо. Я всегда смотрю на него прямо, когда ожидаю ответа; пытаясь, скорей всего, в безуспешной попытке разобраться в движениях эмоций на его лице; успеть понять заранее что-то для себя, что-то для него... Возможно, чтобы успеть самой остановиться и не сказать непоправимого...
Он поджимает губы, с силой вздыхает. Ему не нравится ни этот вопрос, ни то, что я сейчас начинаю... А я не могу просто. Не могу.
Я рассыпаюсь, с полным осознанием того, что рассыпаюсь; я сгораю...
- Ты знаешь.
Я яростно мотаю головой. Где-то в груди, на самой поверхности, ворочается чудовище, впиваясь когтями в сердце.
Больно... как же больно...
- Ты моя невеста.
...Ах.
Почему-то от этих слов стало еще больнее. Как будто я сама, собственноручно, держа в руках острый длинный нож, отрезаю от себя кусочки. Кровь стекает по металлическому лезвию, капает на пол, и я, как зачарованная, наблюдаю за рисунком капель.
Тишина.
Он молчит, глядя куда-то вперед.
Я тру глаза, в которых жжется.
Когда все так стало?..
Я ведь не любила его сначала, четко разграничивая для себя понятия "любовь" и "он сам меня выбрал". Потом было мое бесконечное восхищение теми стараниями, что он для меня прикладывал, касания меня, как будто он все хотел, но не мог отпустить, на столько я была дорога, и каждый каждый миг, когда его пальцы меня касались, я вспыхивала желанием...
О, эти глаза, которые смотрели на меня с упоительным восторгом!..
Его слова любви, вечные, незыблемые, так согревающие душу...
Моя вера в него - непоколебимая, твердая, вера в то, что Я - Центр его Мироздания, смысл жизни, любовь, та самая, ради которой отдать можно все и нельзя существовать...
Господи, где это?...
Где...это...
Я чувствую трещину между нами, мы строим мосты, временные. прекрасные и не представляющие из себя ничего, деревянные, простые, и украшенные драгоценными камнями и золотом; но каждый раз они падают в пропасть. Мы не знаем. как остановить это...
Я уже даже не знаю, о чем он думает.
Он поджимает губы, с силой вздыхает. Ему не нравится ни этот вопрос, ни то, что я сейчас начинаю... А я не могу просто. Не могу.
Я рассыпаюсь, с полным осознанием того, что рассыпаюсь; я сгораю...
- Ты знаешь.
Я яростно мотаю головой. Где-то в груди, на самой поверхности, ворочается чудовище, впиваясь когтями в сердце.
Больно... как же больно...
- Ты моя невеста.
...Ах.
Почему-то от этих слов стало еще больнее. Как будто я сама, собственноручно, держа в руках острый длинный нож, отрезаю от себя кусочки. Кровь стекает по металлическому лезвию, капает на пол, и я, как зачарованная, наблюдаю за рисунком капель.
Тишина.
Он молчит, глядя куда-то вперед.
Я тру глаза, в которых жжется.
Когда все так стало?..
Я ведь не любила его сначала, четко разграничивая для себя понятия "любовь" и "он сам меня выбрал". Потом было мое бесконечное восхищение теми стараниями, что он для меня прикладывал, касания меня, как будто он все хотел, но не мог отпустить, на столько я была дорога, и каждый каждый миг, когда его пальцы меня касались, я вспыхивала желанием...
О, эти глаза, которые смотрели на меня с упоительным восторгом!..
Его слова любви, вечные, незыблемые, так согревающие душу...
Моя вера в него - непоколебимая, твердая, вера в то, что Я - Центр его Мироздания, смысл жизни, любовь, та самая, ради которой отдать можно все и нельзя существовать...
Господи, где это?...
Где...это...
Я чувствую трещину между нами, мы строим мосты, временные. прекрасные и не представляющие из себя ничего, деревянные, простые, и украшенные драгоценными камнями и золотом; но каждый раз они падают в пропасть. Мы не знаем. как остановить это...
Я уже даже не знаю, о чем он думает.