Потом с криком «пляши, придурок, я принес тебе лекарство» вернулся Боунз, и все стало совсем хорошо.(c)
- Ты его эту рожу видел?! Вахахаха!.. Это ж того стоило! - Он буквально лопался от смеха, вытирая слёзы с глаз и снова хохотал, как безумный.
Я поджал губы.
- По-моему, это ужасно.
- Да ладно тебе!.. У него такое лицо было, будто ему в душу плюнули, посягнули на самое дорогое! - И на губах его расплывается торжествующая улыбка, прекрасно определяющая его истинную природу... О которой я постоянно забываю и которую могу принять лишь с глубоким сожалением.
- Он теперь даже не оборачивается в её сторону! Победа-а-а! - Он в полном экстазе, а моя печаль разрастается с каждым его словом. - Это месть! Месть прекрасна!
Горький вкус во рту. А вокруг нас с ним полыхает пламя, но он не чувствует его - увы, оно является его частью.
- Ты не понимаешь, верно?.. Она ждала любви, а не мести. Тогда ты пошёл на поводу у её желаний, последствия же придётся принимать нам всем.
- Она... Что теперь будет с ней?.. - Он замирает, смотрит на меня в явном ожидании чуда, будто не кипел только что "праведным" гневом в ожидании сатисфакции.
- Я не знаю. От нее здесь больше ничего не зависит. - Я опускаю крылья. Страх сковывает меня самого. Возможно, мы совершили непоправимую ошибку, позволив ей...
- Что мы можем сделать?! Мы должны... - он хватается обеими руками за свои рога. В глазах откровенная паника - он тоже чувствует эту разверзшуюся пропасть под ногами.
- ... надеяться и не дать ей сейчас наделать ошибок. - Заканчиваю я за него.
* * *
- Это чувство прекрасно.
Я прикрываю глаза, буквально утопая в этом неповторимом чувстве тревоги, принятия и симпатии. Кровь, вскипая, бежит по сосудам и заставляет сердце заходиться в бешеном ритме: они касаются предплечий друг друга и она чуть ли не дрожит.
Желание.
Оно заполняет ее до краев.
Мир становится четче и резче, цвета обретают невиданную доселе яркость и я, и он - мы оба чувствуем себя как никогда живыми.
Однако мой оппонент мрачнеет с каждым биением ее сердца: сцепив руки, он сидит на самом краю обрыва и смотрит вниз, во тьму. Там, в самой мгле, копошится нечто черное, мерзкое и я, содрогаясь от омерзения, не рискну подойти ближе.
Ни за что.
- Это чувство потом погубит ее. - Наконец, произносит он, выпуская дым изо рта и вновь прикуривая из тонкой длинной трубки.
- Это почему же?! - С явным вызовом в голосе спрашиваю я. Эйфория возносит меня все выше и выше...
- Потому что я такое уже видел. Потому что потом она, опустошенная, оглушенная и ничего не понимающая будет сидеть вооон в том углу, - он показывает на угол коридора, где я видел ее не так уж давно, рыдающую, - а мы вновь окажемся на краю пропасти. Вот этой самой. А камень под ногами может треснуть и...
- Замолчи!.. - Я закрываю уши руками и весь как-то съеживаюсь - даже крылья инстинктивно стремятся закрыть мое тело. - Этого не будет!..
- О, да. - Он смотрит в упор на меня, как я совсем недавно на него. - У нас ведь есть надежда.
Тон его голоса мне не нравится.
- Ее молодой человек должен понять...
- Он не "ее".
- Ее возлюбленный...
- Не "ее"!..
- Тот кого она любит!.. - Я взрываюсь. - Это не ты решаешь, и не я! Мы можем только помочь ей и поддержать. Она не отказалась от своих чувств, ты знаешь это не хуже меня. Ты с ней дольше. И...
- Ну почему она губит себя?! - Он швыряет в пропасть свою трубку, ерошит черные волосы, задевая рога и у меня сжимается сердце - он переживает за нее и ничего не может сделать. Совсем.
- Это ее выбор. Смирись.
В его глазах загорается опасный огонек при этих словах, но я вовремя хватаю его за руки и он не успевает ничего сделать, что бы это ни было.
- Ты не позволил ей сдаться тогда, не дай и сейчас. Пусть горит ее надежда. А я удержу тебя над пропастью.
Он утыкается лбом мне в плечо.
- Если ты уйдешь так же, как и остальные - это будет обидно. - Глухо произносит он, не поднимая лица.
Я улыбаюсь.
- Не оставлю вас никогда. Обещаю.
Я поджал губы.
- По-моему, это ужасно.
- Да ладно тебе!.. У него такое лицо было, будто ему в душу плюнули, посягнули на самое дорогое! - И на губах его расплывается торжествующая улыбка, прекрасно определяющая его истинную природу... О которой я постоянно забываю и которую могу принять лишь с глубоким сожалением.
- Он теперь даже не оборачивается в её сторону! Победа-а-а! - Он в полном экстазе, а моя печаль разрастается с каждым его словом. - Это месть! Месть прекрасна!
Горький вкус во рту. А вокруг нас с ним полыхает пламя, но он не чувствует его - увы, оно является его частью.
- Ты не понимаешь, верно?.. Она ждала любви, а не мести. Тогда ты пошёл на поводу у её желаний, последствия же придётся принимать нам всем.
- Она... Что теперь будет с ней?.. - Он замирает, смотрит на меня в явном ожидании чуда, будто не кипел только что "праведным" гневом в ожидании сатисфакции.
- Я не знаю. От нее здесь больше ничего не зависит. - Я опускаю крылья. Страх сковывает меня самого. Возможно, мы совершили непоправимую ошибку, позволив ей...
- Что мы можем сделать?! Мы должны... - он хватается обеими руками за свои рога. В глазах откровенная паника - он тоже чувствует эту разверзшуюся пропасть под ногами.
- ... надеяться и не дать ей сейчас наделать ошибок. - Заканчиваю я за него.
* * *
- Это чувство прекрасно.
Я прикрываю глаза, буквально утопая в этом неповторимом чувстве тревоги, принятия и симпатии. Кровь, вскипая, бежит по сосудам и заставляет сердце заходиться в бешеном ритме: они касаются предплечий друг друга и она чуть ли не дрожит.
Желание.
Оно заполняет ее до краев.
Мир становится четче и резче, цвета обретают невиданную доселе яркость и я, и он - мы оба чувствуем себя как никогда живыми.
Однако мой оппонент мрачнеет с каждым биением ее сердца: сцепив руки, он сидит на самом краю обрыва и смотрит вниз, во тьму. Там, в самой мгле, копошится нечто черное, мерзкое и я, содрогаясь от омерзения, не рискну подойти ближе.
Ни за что.
- Это чувство потом погубит ее. - Наконец, произносит он, выпуская дым изо рта и вновь прикуривая из тонкой длинной трубки.
- Это почему же?! - С явным вызовом в голосе спрашиваю я. Эйфория возносит меня все выше и выше...
- Потому что я такое уже видел. Потому что потом она, опустошенная, оглушенная и ничего не понимающая будет сидеть вооон в том углу, - он показывает на угол коридора, где я видел ее не так уж давно, рыдающую, - а мы вновь окажемся на краю пропасти. Вот этой самой. А камень под ногами может треснуть и...
- Замолчи!.. - Я закрываю уши руками и весь как-то съеживаюсь - даже крылья инстинктивно стремятся закрыть мое тело. - Этого не будет!..
- О, да. - Он смотрит в упор на меня, как я совсем недавно на него. - У нас ведь есть надежда.
Тон его голоса мне не нравится.
- Ее молодой человек должен понять...
- Он не "ее".
- Ее возлюбленный...
- Не "ее"!..
- Тот кого она любит!.. - Я взрываюсь. - Это не ты решаешь, и не я! Мы можем только помочь ей и поддержать. Она не отказалась от своих чувств, ты знаешь это не хуже меня. Ты с ней дольше. И...
- Ну почему она губит себя?! - Он швыряет в пропасть свою трубку, ерошит черные волосы, задевая рога и у меня сжимается сердце - он переживает за нее и ничего не может сделать. Совсем.
- Это ее выбор. Смирись.
В его глазах загорается опасный огонек при этих словах, но я вовремя хватаю его за руки и он не успевает ничего сделать, что бы это ни было.
- Ты не позволил ей сдаться тогда, не дай и сейчас. Пусть горит ее надежда. А я удержу тебя над пропастью.
Он утыкается лбом мне в плечо.
- Если ты уйдешь так же, как и остальные - это будет обидно. - Глухо произносит он, не поднимая лица.
Я улыбаюсь.
- Не оставлю вас никогда. Обещаю.
